повесть

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [12] [13] [14]
                  [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24]

[11]

       XI.     

    Из сумеречного марева комнаты, откуда-то из-под потолка, прямо на его прозревающее лицо надвинулось желтоватое овальное пятно в мутных серо-фиолетовых пятнах. Надвинулось почти вплотную, пульсируя и переливаясь, потом медленно отодвинулось, стало расправляться, фокусироваться – вот выострился один штришок, за ним другой, складочка, завиточек – и перед его изумленными глазами проявилось и засияло знакомое, родное, чистое нежно-улыбчивое лицо.

– Аи, милая! – выдохнул Локс. – Я... Я должен сказать тебе... Понимаешь, я...

Но девушка положила на его губы мягкую ладонь, Локс замолчал и глубоко, насколько позволяли ему легкие, вдохнул. В запах клевера и водопада неявно, мелким пунктиром, волосяной линией, вплетался искусственный аромат каких-то тончайших духов.

Аи отняла руку, наклонилась и поцеловала Локса в сонный лоб, затем поднялась с краешка кровати, подошла к окну и раздвинула портьеры. Локс зажмурился, но совершенно напрасно: ничего не произошло – вовне уже смеркалось, полумрак комнаты, смешавшись с полумраком внешнего мира, слегка порозовел – и только.

Локс пошел в ванную комнату, сполоснул лицо, причесался, одернул жилетку, поправил съехавшую на бок бабочку.

Когда он вышел, Аи – была она в темном шерстяном платье и легких черных туфельках без каблуков – сидела нога на ногу у стола и смотрела в окно сквозь хрустальный графин с виски.

В обоих бокалах потели по несколько кубиков голубоватого льда, которые упрямо не хотели уступать свою природную голубизну зеленым посягательствам торшера. Девушка вопросительно взглянула на Локса, он кивнул и она наполнила бокалы до половины.

Локс порывисто шагнул к столу, взял Аи за обе руки, поднял, обнял и поцеловал в губы. Она ответила ему с такой готовностью, так нежно и трепетно, так искренне, почти по-детски, что Локса повело от восторга в обморок и он был вынужден прервать поцелуй, чтобы элементарно устоять на ногах.

Отступив на шаг, он вернул девушку на стул, схватил бокал и выплеснул себе в рот его содержимое вместе со льдом.

Аи пригубила из своего бокала и взглянула на Локса.

"О, как эта женщина умеет владеть собой!" – восторженно подумал он какими-то чужими словами. Лицо Аи было спокойно и серьезно, обычная улыбка исчезла и только обильно повлажневшие глаза искрились из-под узких век, выдавая крайнее волнение.

– Не уходи!.. – взмолился Локс.

Она вздохнула виновато, отрицательно качнула головой, поднялась, оправила платье и пошла к выходу. Локс нагнал ее у самой двери, остановил, развернул за плечи – и снова она ответила на его поцелуй с глубокой детской доверчивостью, и снова Локса повело и закружило так густо, что очнулся он в позе блаженного барана – упираясь влюбленным лбом в дверной косяк.

Аи в комнате не было. Локс вернулся к столу, допил, смакуя, виски из ее бокала, поднял телефонную трубку и попросил принести ему в номер зубную щетку, лезвия и крем для бритья. Через несколько минут в дверь постучал портье, тот самый скандинавский парень. Он разложил принадлежности на стеклянной полочке в ванной комнате, сполоснул бокалы, задернул портьеры и вежливо поинтересовался, не угодно ли господину чего-нибудь еще.

– Нет, благодарю, – сказал Локс. – Впрочем, постойте! Скажите, не работает ли у вас в отеле такая светловолосая молоденькая девушка с косичками и в белом платье?

– Вряд ли, – ответил парень. – Сейчас все в отпусках – не сезон. Хотя... Возможно, вы имеете ввиду русскую сиротку?

– Сиротку? – переспросил Локс.

– Да, девочку, воспитанницу ее высочества госпожи Кассиониди.

– Ах, вот как... – задумчиво протянул Локс. – Ну что ж, спасибо.

– А это вам на чай, милейший! – раздался знакомый голос, и появившийся в дверях Барон вручил портье купюру, после чего тот поспешно исчез.

– Вот, пришел проведать! – объявил Барон, войдя в номер и располагаясь в кресле. Был он в мягких тапочках и белом гостиничном халате. – Я к вам запросто, по-домашнему. Зашел поинтересоваться, как у вас дела. Все ли устраивает вас в этом захолустье?

Он огляделся, взял с тумбочки пузырек с пипеткой, встряхнул его и погрозил Локсу пальцем:

– С этим советую не усердствовать.

– Совет принят, – ответил Локс. – Тем более, что я понятия не имею о том, что это такое.

– Ах, даже так? – поднял брови Барон. – И замечательно, и не надо иметь никакого понятия...

Он взял пузырек за пипетку, приподнял над услужливо оттопыренным карманом халата и отпустил с миром.

– Итак, друг мой, – произнес он, оглядывая комнату, – ужин назначен на семь тридцать. Это первый ваш серьезный экзамен. Будьте на высоте.

– С радостью, – сказал Локс. – Особенно если вы укажете мне ту высоту, на которую я должен взобраться.

– Ну, милый мой, неужели вам не понятно?.. Гм... Вы же их видели – принца с принцессой. Они очень, очень... добрые, но в то же время весьма требовательные люди...

– Боюсь, что у меня могут возникнуть проблемы с манерами и этикетом. Если ваш экзамен на эту тему, то я, скорее всего, провалюсь.

– Бог с вами! – махнул рукой Барон. – Какой этикет в наше время! Так, ряд незначительных условностей. Тем паче, что принц к концу ужина, как правило, напивается...

– Там, на крыльце, вы представили меня специалистом, – сказал Локс. – Что это значит? Какую из моих специальностей вы подразумевали? И каковы функции "специалистов" в вашем, так сказать, тресте? Чем вы вообще занимаетесь?

– Сколько пустых вопросов в одном букете! – вздохнул Барон, слегка заскучав лицом. – А вы хотели, чтобы я представил вас случайным попутчиком? Туристом-автостоппером? Найденышем? За кого вы меня принимаете, Локс?

– А за кого мне вас принимать?

– Пока – за друга и покровителя. А дальше видно будет.

– И какой же специалист нужен в моем лице другу и покровителю?

Барон сделал вид, что задумался. Именно сделал вид. Вероятно, ему очень хотелось, чтобы Локс усвоил раз и навсегда: все роли давно расписаны, мизансцены разведены и оркестр уже наяривает увертюру.

– Сегодня вечером вы должны блеснуть красноречием, – сказал он.

– Что?!

– Да-с, красноречием. А именно – оригинальностью мышления, остроумием, эрудицией, если угодно. Устройте им парад парадоксов!

– С чего вы взяли, что я на это способен?

– Вам даже не надо прикидываться, – улыбнулся Барон. – Не надо заучивать цитаты, подбирать репризы... Я ведь сразу распознал в вас тот редкий тип людей, которые навсегда отравлены духом отрицания.

– Другими словами, вам нужен шут?

– А вы большая язва, Локс, – нахмурившись, пробормотал Барон, привстал с кресла, дотянулся до бокала и жестом попросил плеснуть. Локс плеснул. Барон отпил глоток, затем еще один, вернул бокал на стол и поднялся с кресла.

– Не паникуйте, друг мой! Все гораздо проще, чем вам кажется. Отзывчивость, разговорчивость и вежливость, – это все, что потребуется от вас сегодня, – сказал он мягко, похлопал Локса по плечу и откланялся.

[к странице 10] [к странице 12]