|
|
|
[25]
"...и мы, паства Его православныя, – писала Лидия
Сергеевна в своем завещании, – с благословения батюшки нашего, поводыря
духовнаго, ринулися на поиски этих самых подручных Диавола, слуг антихристовых,
и первая я обнаружила самое себя в греховных объятиях лукаваго, наложницей падшей
и заблудшей овцой, но спаслася с помощью Божией... А доказательствами
чертовщины его, искусителя моего давнего и подлого, располагаю во множестве... Так,
к примеру, шепчет слова свои сладкие он всегда на ушко левое, и никогда на
правое, приспособленное для Ангела Божьего; и серой от него тянет муторно,
особливо когда потеет он в пылу греховном или в страхе разоблачения; а еще
молчит он много, таится, миссию свою губительную скрывает от глаза людского; а
также еще и деньжата водятся у него басурманские, невесть откуда взявшиеся; и
ни вина не потребляет он, ни водяры русской, как положено нормальному и
благочестивому мирянину...
Но главное доказательство другое –
прямое и неопровержимое: обнаружила я его случайно, в последнем своем греховном
соитии с этой нежитью, с этим коварным служкой антихриста, и главное
доказательство – вот оно: СЗАДИ У НЕГО ХВОСТ РАСТЕТ!!! Да-да, там, в том самом
месте, где и положено расти хвосту у чертей!
Их, верно, целая секта, нехристей,
образовалася! Поэтому прошу вас, господа прокуроры и милиция, господа духовные
и светские, искорените зло в зачатке его, заарестуйте и уничтожьте злокозненного
этого оборотня, чтоб не губил он души наши православныя и не ввергал честных
христианок в пучину греха неизбывнаго. А то не ровен час придет Ельзевул-антихрист
и миру нашему конец ниспошлет.
За сим остаюсь с молитвою во
спасение, благословленная батюшкой Семеном Растолкаевым, раба божия Лидия".
Анатолий Миронович отключил телефон,
открыл дверцу и выбрался из машины. Ветер всколыхнул его рваные штанины, а
дождь бросил ему в лицо горсть крупных холодных капель. Анатолий Миронович
обошел автомобиль, сделал несколько шагов в направлении кювета и мешком уселся
прямо в грязь.
Перед ним простиралось голое хлебное
поле, выпотрошенное жнецами до последнего колоска. В далекой перспективе
чернела полоска леса, а из-за нее выглядывал робкий коричневатый дымок. Небо
отсутствовало, слепленное серой массой дождя с дорогой, лесом, полем и прочим
хламом земным. И ни птички не витало над головой, ни лягушки не квакало под
ногами.
Анатолий Миронович прикрыл глаза и
очутился среди ромашек. Любознательный комарик пристроился на голой коленке, и
он отогнал его древком сачка. Бабочка-капустница выпорхнула из травяной чащи и
замельтешила крылышками над белыми с пронзительно желтыми донышками корзинками
ромашек. Анатолий Миронович издал боевой клич, ринулся за бабочкой с сачком
наперевес, запутался сандалией в траве и упал. Он лежал ничком, уткнувшись
носом в мягкое благоухающее тело земли, и слезы невероятного умиления текли по его
чистым детским щекам...
Он снова посмотрел на истощенное
урожаями, исхлестанное дождем и ветром голое поле, воздел к отсутствующим
небесам мокрое морщинистое лицо и освобождено улыбнулся.
Ужасно зачесались лобные доли.
Анатолий Миронович поднял правую переднюю конечность, согнул ее в коленном
суставе и почесал чело маленьким вороненым копытцем.
апрель, ноябрь 2008 г. – январь 2009
г.
[к странице 24] [к началу текста]
|
