|
|
|
[7]
В общем, Курт
раскрыл рот – и грянуло! Великая случайность в судьбе Анатолия Мироновича обратилась
преступной закономерностью, и глаза его тоже сделались подлыми. Тhanks for your
service, мать его!
Анатолий Миронович попытался
вспомнить, порывался ли он тогда вернуть эти грязные деньги, позвонить в
милицию, раскаяться, но не вспомнил. Восстановилось только чувство неизбывной
горечи, обильно пропитанное недавно обретенной, но уже какой-то неискоренимой
до патологии, почти генетической привязанностью к содержимому черного кейса.
Он вспомнил, как слушал холодный
шепот Курта и не слышал ни слова, и как внутри у него все пыжилось, пухло, пучилось
и, наконец, взорвалось, озарилось догадкой-разгадкой о том, что больше никогда,
до самой смерти, не будет он тем, кем был еще минуту назад, и что теперь его
жизнь пойдет совсем по другой колее. Заплакать, он, кажется, не заплакал, но на
пике отчаяния вдруг как-то окаменел и решил про себя: "Будь что
будет!" Он вспомнил, как задал
Курту совершенно дурацкий вопрос, выскочивший на язык из какого-то старого фильма
про шпионов, и как потом долго раздумывал, что так взбесило его приятеля – то
ли несуразность вопроса, то ли его откровенная глупость.
– Итак, – вопросил Анатолий
Миронович голосом заговорщика, – каковы наши дальнейшие действия?
– Какие действия, идиот! – вызверился
Курт. – Тебя использовали и выбросили, как разовый шприц, понял? Ты же ни сном,
ни духом тогда! Пешка! Просто заказчики оказались правильные – отблагодарили. А
если бы прокинули – ты ничего бы так и не узнал.
– А как же Потопов? – спросил
Анатолий Миронович, затаясь.
– Забудь! – отрубил Курт. – Нет его
и не было. А будешь помнить – за ним последуешь.
– Уже забыл, – солгал Анатолий
Миронович. – А куда же деньги-то девать? Спрятать бы, а? Ты что со своей долей
делать будешь?
– Слушай, Толян! – шепот Курта стал
спокойнее. – Запри свое хайло на замок, а ключ выброси. Понял? Завтра же напиши
заявление по собственному. Хватит тебе лаборантом колбасить. А с деньгами
поступим так: вложимся.
– Вложимся? – затрепетал Анатолий
Миронович, перепугавшись за свои деньги. – Куда?
– В бизнес, – сказал Курт.
И они вложились. Оформили
неподъемную на сторонний взгляд ссуду в банке и купили подыхающую мебельную
фабрику. Свои деньги Анатолий Миронович разделил на несколько частей и
схоронил, время от времени доставая и обменивая небольшие суммы, чтобы
выплачивать ссуду. Мебельные колеса сначала скрипели и вязли в бюрократических рытвинах,
но благодаря обильной финансовой подмазке, скоро завертелись вполне активно и
даже прибыльно.
[к странице 6] [к странице
8]
|
