повесть

[2]

- Серые глаза, - продолжал он, почему-то волнуясь, - большая редкость в этих краях. Израиль - страна чрезвычайно солнечная. Каждый человек просвечен насквозь, каждый на виду. И как же, скажите на милость, скрывать свои темные помыслы, которых у каждого израильтянина в избытке? Только цветом глаз! Именно поэтому у большинства местных уроженцев глаза угольно-черные. И волосы, кстати, тоже. Наверное, чтобы придать черепной коробке исключительную непроницаемость. Что же касается цвета глаз, то не далее как вчера я встретил давнего своего приятеля, голубоглазого, как Питер О’Тул. Мы не виделись полтора года - ровно столько, сколько он находился в профилактическом заведении под названием «Абу-Кабир». Я, кстати, посвятил ему небольшую поэму «Ночи Абукабирии»...

Нелли улыбнулась, и Гин вздрогнул от удовольствия.

- Голубые глаза и финансовые махинации - близнецы-братья. Карие и прочие оттенки коричневого, как правило, отличают лжецов, демагогов и бюрократов. Зеленые присущи неврастеникам, прелюбодеям и поэтам. И только серые глаза выдают человека честного и открытого...

Гин перевел дух и на удивление смущенно завершил свою речь таким пассажем:

- За глазами любого цвета может скрываться серая душа. За серыми глазами - никогда!

«Что бы я наплел, если бы ее глаза оказались черными? - подумал он. - А серые зрачки на таком... милом, чистом лице - это очень симпатично... Это даже слиш...»

- Спасибо, - сказала Нелли.

- За что? - Гин поймал себя на мысли, что старается задержать ее голос в своих ушах.

- За серые глаза... За такой подробный комплимент тому, что дано мне природой. Представляю, как вам было бы трудно, окажись мои глаза черными...

- Вы - телепатка, - сказал Гин. - Это ко многому обязывает...

Он встал со скамейки, подтянул джинсы и нерешительно протянул Нелли руку.

- Меня зовут Гин. Мартин Гин.

- Нелли...

«Какая узкая кисть! Прямо как у Офелии!.. «Он сжал мне кисть и отступил на шаг, руки не отнимая...»

Дальнейший диалог напоминал набирающий скорость камнепад.

- Почему вы одна? - спросил он.

- По кочану, - ответила Нелли, и Гин захохотал.

- У вас красивое имя. Да и сами вы очень... неожиданны. Если вы скажете, что живете в каком-нибудь убогом Холоне, а не в Праге или, на худой конец, Париже, я не знаю, что с собой сделаю...

- Вы - телепат. Я действительно живу в Холоне.

- Ну вот. Этого следовало ожидать... Теперь по вашей милости я не знаю, что с собой делать...

- А раньше знали?

- Если честно, то и раньше не знал. Но сейчас это незнание кажется совершенно безнадежным.

- Что касается Праги и Парижа, то вы, похоже, там не бывали. Угадала?

- Что, банальный набор? Я мог бы упомянуть Барселону, но она рифмуется с Холоном, а такая рифма неуместна...

- Вы поэт?

- Боже упаси. Поэт - Пушкин. А я - Гин.

- А разве Гин не может быть поэтом?

- Гину проще стать астронавтом или римским папой.

- Тоже поэзия... В своем роде...

[к странице 1][к странице 3]