[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10]
[11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22]
[23] [24] [25] [26] [27] [29] [30] [31] [32] [33] [34]

[28]

ЛИЛИАН. Роберт, пойдем в тюрьму! У нас там будет отдельная камера с нарами и умывальником.

КЛУММ. Прости, любовь моя! Но я хочу досмотреть, чем все это закончится.

ЛИЛИАН. В камере бы и досмотрел. Там и телевизор есть. Возле параши.

КЛУММ. Прости, прости, любимая! (Обнимает и целует Посла). Я останусь с ним.

Конвой уводит арестованных сквозь магнитные ворота.

ХОРМАН (Мажордому). Продолжать церемонию!

Посол опускает Клумма на пол и пробует произвести ответный поцелуй. Клумм уклоняется.

МАЖОРДОМ (стучит прикладом об пол). Всем – тихо! Счастливую возможность для пожертвования имеет представитель славного студенчества, внук Его Превосходительства Председателя Габриэля Хормана.

Студент поднимается на трибуну, поправляет бабочку, откашливается.

СТУДЕНТ. Вот что скажу я вам, господа танцоры: в гробу я видал вашего Рамсуна Риша!

Публика в шоке.

Плевать я хотел на ваши знамена и гимны! Вы мне отвратительны. Я всех вас ненавижу. Вы лишили меня детства, теперь лишаете меня юности! (Обращается к Хорману). По какому праву ты отнял у меня мать и отца, а, дед? По праву сильного? А я не признаю за тобой такого права! Ты учил меня быть жестоким и холодным, грубым и прямым. Ты заставлял меня вписывать в графу "семейное положение" ненавистные мне слова: "Внук Председателя Хормана". Слава богу, больше мне не придется этого делать.

Хорман проявляет некие признаки беспокойства. Подзывает Шайбу, отдает указания. Шайба собирает агентов и они начинают двигаться в направлении трибуны, окружая ее и переговариваясь через воротнички.

Я не признаю за вами никаких прав! Слышите вы, дармоеды! Вы безмозглая, тупая, глупая толпа. Сегодня я в последний раз воспользуюсь своим семейным положением.

Достает из-под трибуны ранец. Открывает его, вытягивает оттуда два оголенных провода.

Вот оно, твое воспитание, дед! (Кивает на охранников у магнитных ворот). Эти болваны никогда не поверят, что внук самого Председателя Хормана может пронести на общественное мероприятие бомбу. А я пронес! Здесь у меня десять килограммов пластида. Готовьтесь, свиньи! Сейчас ваши мозги разукрасят стены этого прекрасного зала!

Хорман делает какие-то резкие движения, что-то машет Мажордому. Тот ничего не понимает, делает вопросительные движения головой, потом неожиданно объявляет:

МАЖОРДОМ. Праздник продолжается. Музыка!

Играет залихватская музыка. Хорман в отчаянии хватается за голову. Агенты скопом бросаются на трибуну.

СТУДЕНТ (кричит). Да здравствует качественная взрывчатка!

Соединяет провода. Мгновенно гаснет свет. Раздается длинный раскат грома. Звенят магнитные ворота, звучит полицейская сирена. Треск и грохот. Сквозь редкие молниеносные вспышки можно видеть, как интерьер разваливается на составные части. Внезапно наступает полная тишина, слегка приправленная звуком осыпающейся штукатурки. Включается красноватое аварийное освещение. Дымно.

На сцене – полная разруха. Трибуна – в щепки, разломанные столы, тела людей, там и здесь торчат ноги и руки. Мажордом наколот на собственный штык. Трон Хормана перевернут. Единственный предмет, устоявший в катаклизме, - это слегка покосившиеся магнитные ворота.

В них и появляется не кто иной, как покойный Жозеф Гофмейстер. Или, если угодно, бессмертный Рамсун Риш. Он пробирается вперед, аккуратно переступая через тела и фрагменты мебели. Держится за живот и слегка подтанцовывает, как человек, которому приспичило.

ГОФМЕЙСТЕР. Уф... Кишки крутит. Чего же такого я съел намедни, а? Сейчас просто взорвусь.

Оглядывается вокруг, кого-то ищет глазами.

Эй, кто-нибудь! Куда вы все подевались? Ау! Габи, Патрик, Адам! Хватит играть в прятки! Мы уже не первокурсники. Эй, где вы?

Запинается за чье-то тело.

Опять насвинячили в мое отсутствие, шуты гороховые...

Ежится.

Что-то меня знобит... Эй, кто-нибудь!

Наклоняется к лежащему под ногами Шайбе, рука которого расслабленно поднята вверх. Пожимает эту руку.

Здравствуйте, уважаемый! Не подскажите, где здесь туалет? У меня расстройство желудка...

Отпускает руку Шайбы, она безвольно падает. Выходит на авансцену, кряхтя поднимает трон Хормана, снова ежится.

Что же холодно-то так, а?

Поднимает с пола какую-то тряпицу, которая оказывается генеральским мундиром Хормана. Набрасывает себе на плечи. Присаживается на трон, скрючившись, вглядывается в зрительный зал. Кого-то узнает.

(В зал, неизвестно кому). А, здравствуйте! Вы помните меня? Это же я, Жозеф Гофмейстер, цветочник. Но это агентурная кличка. А по метрикам меня зовут Риш. Рамсун Риш. Мама звала меня Рамик, а папа Гопчик... Я любил прыгать в высоту, знаете... (Пауза, оглядывается). Куда подевались эти шалопаи? Эй, Патрик, Габи, Адам! Выходите! Ваша шутка сильно затянулась. (В зал, кому-то другому, крайне доброжелательно). Ах, и вы здесь! Какой сюрприз! Вот я и вернулся. Жив-здоров. Постарел, правда, но еще ничего себе...

Начинает звучать тихая музыка. Гофмейстер вновь вглядывается в зал, вновь кого-то узнает, доброжелательно здоровается.

Очень, очень рад вас видеть. Спасибо вам. Приходите ко мне в магазин! Открыто в любой день, даже в выходной. Приходите, не пожалеете! Ах, ипомена, ах, мимоза стыдливая!.. (Вновь оглядывается). Ну где же эти обалдуи, а? Договорились же не опаздывать!

Нежно поглаживает живот.

Кажется, успокоилось. Ну и славненько! (Опять кого-то видит в зале). А, и вы здесь! Очень приятно. Хорошо сидим, а?

Продолжает бормотать себе под нос. Музыка нарастает. Гофмейстер машет рукой кому-то  в зале, кому-то посылает воздушный поцелуй. В ткань музыки органично вплетается звук полицейской сирены. Гофмейстер замирает на троне, в генеральском мундире, скрючившись от озноба, с какой-то блаженной улыбкой на лице.

Затемнение.

КОНЕЦ ПЯТОЙ ЧАСТИ

[к странице 27] [к содержанию пьесы] [к странице 29]