ВСЕ ПУТЕМ

История не в том, что мы носили,
А в том, как нас пускали нагишом...

Б.Пастернак

Литературный критик Михаил Александрович Берлиоз когда-то спросил у Сатаны, не историк ли он. Тот согласился быть историком, правда не совсем в том смысле, на который надеялся наивный председатель МАССОЛИТа. Каждый, кто читал «Мастера и Маргариту», конечно, помнит эту замечательную фразу Воланда: «Сегодня вечером на Патриарших будет интересная история!»

Оставив в стороне игру слов и смыслов, признаемся откровенно: история в самом широком смысле заключается в том, что кому-то сносят голову. Задача же историка сводится к элементарной установке фактов: где, когда и за что. Ну и конечно, к попыткам эти факты объединить, классифицировать и объяснить посредством каких-то общих законов.

Я - не историк. Меня не привлекают отрубленные головы, кровавые баталии и коварные интриги. Я понимаю, что человеку необходимо более или менее ясное представление о прошлом, но не уверен, что сама жизнь нуждается в объяснениях. Ее равнодушная поступь слишком объективна, чтобы запинаться о ту или иную голову.

Наивно полагать, что, к примеру, французские или русские революционеры «творили историю». Они считали, что воплощают великие идеи в жизнь, а на самом деле жизнь воплощалась в их идеи с гораздо большим успехом. И по своей несносной традиции сносила головы без особого разбора: под ее трамвайные колеса попадали и гении, и злодеи, и миллионы безликих обывателей; ее жертвами стали и Робеспьер, и Лавуазье, и Троцкий, и Гумилев, и безвестный Иван Иванович Иванов из села Ивановское Ивановской губернии, задохнувшийся во время газовой атаки на фронтах Первой мировой или задавленный стволом дерева на сталинском лесоповале.

Человеку, которому есть дело до истории, наверное, очень обидно полное отсутствие взаимности. История творится сама по себе. И каждый должен быть готов к тому, что в определенный момент ей понадобится именно его голова…

Кажется, Джордж Сорос как-то сказал, что современную демократию отличает уникальная черта - полное отсутствие духовных ценностей. Крупнейший финансист, один из богатейших людей мира, Сорос, скорее всего, имел в виду свободный рынок и демократическую экономику. Но его слова в той же, если не в большей, степени приложимы и к политической сфере. Понятно, что умный и дальновидный Сорос не подразумевал под духовными ценностями литературные или философские идеалы, науку или искусство во всем многообразии этих понятий. Духовные ценности финансиста или политика, любой общественно значимой личности, как я понимаю, заложены в стратегии ее, личности, деятельности. Мне кажется, основная мысль Сороса сводится к тому, что в современной демократии на смену алгебре пришла арифметика - на смену стратегии развития и обновления пришла тактика приумножения денег. Современные финансисты и политики смотрят дальше собственного носа только в том направлении, в котором лежит их кошелек. А он, как правило, лежит в стороне от общественных, экономических, научных, культурных и даже государственных интересов.

Сегодня известное выражение «деньги правят миром» обретает совсем другой - я бы сказал, более устрашающий - смысл. Раньше эту фразу можно было грубо истолковать так: что хочу, то и ворочу. Ныне сама по себе отпала необходимость в глаголе «воротить». Финансовые воротилы в большинстве своем заняты накоплением средств, крупные политики - взиманием налогов с населения. Вместе с понятием «стратегия развития» постепенно выветрилась из их голов и способность стратегически мыслить.

Мысль Джорджа Сороса в применении к израильской политической ситуации как никогда актуальна. Израиль вообще может служить показательным примером вырождения демократии. Общая суть этого вырождения сводится к измельчанию всех составляющих этого института. Отсутствие в израильской политике стратегической цели (а безопасность таковой быть не может, поскольку всегда подразумевает наличие опасности) на протяжении последних нескольких лет ознаменовало начало процесса гражданской деградации. (Так деградирует шахматный гроссмейстер, переключившийся на пинг-понг). Измельчали политики, измельчали избиратели. И те, и другие утратили главное, на мой взгляд, качество, формирующее настоящую демократию, - гражданскую отвагу. Невооруженным глазом заметно, что израильское население побаивается политиков с новыми идеями. А политики это чувствуют и новых идей не предлагают. А не предлагая, постепенно разучиваются их генерировать. И чтобы как-то затушевать это постыдное качество, называют себя реалистами.

«Реальная политика», «реальный политик» - эти расхожие словосочетания уже утратили истинный смысл. А заключается он в том, что реальный политик - это человек, который идет на поводу у ситуации, подстраивается под нее, поет хором. Реальный политик (если продолжить линию «трамвайных» образов) всегда едет на «колбасе». А трамвай никуда не денется - рельсы не пустят.

Мне возразят: таковы нынче новые избирательные технологии. Главное, мол, взобраться на «колбасу». А оттуда уже до новых идей - рукой подать. Смешно! И спорить грешно. (Гильотина, между прочим, в свое время тоже была новой технологией. Хотя и не очень избирательной). Помилуйте, о каких идеях речь? Во-первых, с «колбасы» возможно смотреть только назад. Во-вторых, наша демократия обладает еще одной уникальной особенностью: средства формируют цели политиков, а не наоборот. В этом смысле не исключено, что один возможный премьер в случае правительственного кризиса будет читать министрам псалмы, а другой возможный премьер - петь «Калинку». Нашим соискателям, которые метят в израильские наполеоны, я бы указал на одну замечательную мысль из повести Марка Алданова о последних днях Бонапарта на острове Святой Елены. Когда речь зашла о возможном возвращении во Францию, великий политик и полководец подумал о том, что французы устали, а с усталыми людьми ему нечего было делать. То есть, перефразируя пословицу, Сенька стал не по шапке.

Но наши сеньки - все как на подбор целиком и полностью соответствуют размеру головного убора, который надеются напялить на себя с помощью новых избирательных технологий. Могу себе представить, сколько труда вложат историки в анализ предвыборных баталий 1999 года. Я допускаю, что в их работах будут и тонкие оценки, и точные характеристики, и общая, достаточно сложная с арифметической точки зрения атмосфера. Но задумается ли кто-то из них над тем, что результат этих выборов (каким бы он ни был) продиктован вовсе не «свободным волеизъявлением народа» и не «выдающимися личностными качествами лидера», а элементарными усталостью, равнодушием, боязнью новых идей.

Здесь будет очень к месту замечательная цитата из западного классика: «Мы не в силах освободить самих себя, в этом не может быть сомнений. Мы называем это демократией, но это просто политическое обозначение того душевного состояния, когда «можно так, а можно и по-другому». Мы - эпоха избирательного бюллетеня. Мы ведь ежегодно определяем свой сексуальный идеал, королеву красоты, с помощью избирательного бюллетеня, а тот факт, что духовным своим идеалом мы сделали позитивное знание, означает не что иное, как сунуть этот избирательный бюллетень в руку так называемым фактам, чтобы они проголосовали вместо нас. Эпоха наша чужда философии и труслива. У нее нет мужества решить, что ценно и что - нет, а демократия, если определить ее коротко, означает: делай что придется!»

Когда-то мне сказали, что присказка «все путем» вошла в русский разговорный язык из жаргона первых московских трамвайных кондукторов. Когда громыхающая махина подпрыгивала на стыках и неопытные пассажиры сдавленно ахали, кондуктор весело кричал на весь трамвай: «Не боись! Все путем!..» Новые технологии позволяют делать стыки почти неощутимыми. Нынешним кондукторам нет необходимости успокаивать пассажиров. Можно молча взимать с них плату за проезд. А трамвай с лидером на «колбасе» будет продолжать свое равнодушное движение.

Так что все путем, дорогие, все путем!..

1999 г.