ЕЖИК
В ТУМАНЕ

В эпохи, внешне благополучные, но внутренне переживающие тот спад, который происходит, вероятно, во всяком деле, а потому и в духовном развитии, если на него не направляют особых усилий и не дают ему новых идей, - в такие эпохи прежде всего следовало бы, собственно, задаться вопросом, какие тут можно принять меры противодействия; но неразбериха умного, глупого, подлого, прекрасного как раз в такие времена настолько запутанна и сложна, что многим людям явно проще верить в какую-то тайну, отчего они и провозглашают неудержимый упадок чего-то, что не поддается точному определению и обладает торжественной расплывчатостью.

Роберт Музиль

Каждый раз, когда я сажусь за статью, мне приходит в голову сакраментальный вопрос: нужно ли в очередной раз указывать и без того удрученным жизнью читателям на тщету их личных и общественных трепыханий. Ведь многие могут принять (и принимают) мои доводы за оскорбление. Ссылаясь на сомнительный авторитет пословицы про лежачий камень, на двусмысленный лозунг «Если не ты, то кто же?», меня упрекают в инертности и равнодушии.

К слову замечу, что с помощью инертных газов по ночам освещаются улицы. В частности, для того, чтобы человек в кромешной тьме не сбился с пути. В свете этого образа я готов принять упрек в инертности. Тем более, что уверен: определенная доза огорчения, разочарования и, если хотите, плодотворной печали - необходима. Профессиональные пьяницы знают, что запой можно прервать только одним способом: заставить себя протрезветь. То есть некоторое время, скажем помягче, смотреть на нее и... не пить. Это, между прочим, неизмеримо труднее, чем представить себя трезвым в пьяных грезах.

Нет человека подозрительнее, чем тот, который заявляет: «Я - нормален!» Нет человека лживее, чем тот, который настаивает на собственной искренности. Ответственность не нуждается в рекламе. Можно похвастаться, скажем, хорошей памятью или, к примеру, высоким ростом. И то, и другое - на виду. Вспомнил девичью фамилию Анны Ахматовой, достал рукой до потолка - и празднуй. Но говорить открытым текстом о собственных справедливости, честности, благородстве - глупо. И преступно по отношению к этим редким, почти литературным человеческим качествам. Так поступали тролли в народных скандинавских поверьях. Таким способом они охмуряли наивных рыцарей, а затем, говоря современным языком, смешивали их с дерьмом.

Провозглашение упадка - одна из составляющих современной политики. Стремление, если можно так выразиться, к контрастной пропаганде неискоренимо в людях, придающих себе общественный вес. Припертый к стенке политик имеет все возможности выделиться на фоне этой стенки. Достаточно только раскрасить ее в выгодные тона. Оттого-то и ощущается некая черная перспектива, что каждый из претендентов на наше доверие изо всех сил старается блеснуть клешнями на безрыбье. Все наши политики удивительно схожи в одном: они весьма успешно находят в серых и, в общем, достаточно благополучных израильских буднях выгодный для себя фон. Пропагандистская задача каждого из них содержит четыре пункта: 1. Очернить основного соперника. 2. Очернить ситуацию в стране. 3. Очернить перспективу на случай победы конкурента. 4. Обелить перспективу на случай собственной победы.

Последний пункт можно отбросить как необязательный, поскольку его нравственная основа весьма сомнительна: каждый претендент настойчиво пытается убедить нас в том, что он самый честный, умный, благородный и справедливый. Ни один из них даже не употребляет сравнительную степень («честнее, чем...», «умнее, чем...» и т.п) - таковы правила игры.

Однажды подросток-Алкивиад боролся со сверстником. Плутарх пишет: «...чувствуя, что противник его одолевает, Алкивиад, чтобы не упасть, притянул ко рту руки побеждающего и чуть не прокусил их насквозь. Тот отпустил его, говоря: «Ты, Алкивиад, кусаешься, совершенно как женщины». «Вовсе нет, - возразил последний, - как львы». Не менее уместна будет здесь и еще одна замечательная цитата из Плутарха: «Бедняков же и чернь Алкивиад очаровал до такой степени, что они страстно желали сделать его тираном...»

Таковы правила игры. По этим правилам мы должны выбирать между честным, умным, благородным, справедливым - с одной стороны, и лживым, бездарным, подлым и вероломным - с другой. Не правда ли, выбор не из простых? Особенно если учесть, что только дурак может кичиться умом, только подлец может воспевать собственное благородство, только откровенный лжец может выставлять напоказ свою кристальную честность.

Не оглядываясь на все эти политические художества, можно прийти к выводу, что в конечном итоге - то бишь, в итоге выборов - проблем в нашей жизни не убавится.

Нас с потрохами поглотила эпоха нравственного упадка. Конечно, нет ничего катастрофичного в том, что визг базарной бабы расценивается нами как рык царя зверей, а носовой платок какого-нибудь президента или премьера занимает почетное место в музее раритетов. Это скорее смешно, чем страшно. Но психологический аспект все-таки неприятен: я бы не хотел очутиться в шкуре человека, который, столкнувшись лоб в лоб с комаром, пребывает в уверенности, что в его голову врезался реактивный самолет.

Любая эпоха глотает людей с потрохами. Впрочем, я совсем не уверен, что в жизни человечества, начиная с момента первого «партийного» скандала в Раю, были иные времена, кроме времен откровенного упадка, нравственного разложения, профанации и дилетантизма. Античность, Ренессанс, Возрождение - все эти прекрасные вымыслы резко теряют в весе, когда вспоминаешь поразительные дела их современников - того же Алкивиада, Нерона, Торквемады, Савонаролы. Научившись действовать, человечество утратило способность мыслить. Тем более что жечь и уничтожать оказалось гораздо проще и эффективнее, чем учиться. История застолбила за действием абсолютное первенство во всех сферах жизни. «Обретена реальность, и утрачена мечта. Уже люди не лежат под деревом, разглядывая небо в просвет между большим и вторым пальцами ноги, а творят; и нельзя быть голодным и рассеянным, если хочешь чего-то добиться, а надо съесть бифштекс и пошевеливаться. Дело обстоит в точности так, словно старое бездеятельное человечество уснуло на муравейнике, а новое проснулось уже с зудом в руках и с тех пор вынуждено двигаться из всех сил без возможности стряхнуть с себя это противное чувство животного прилежания» (Роберт Музиль).

Наш удел (см. эпиграф) - верить в тайну, в нечто торжественно-расплывчатое и до времени непостижимое. Так безнадежный больной верит в чудесное исцеление. Беда в том, что более или менее достойных тайн в обозримом пространстве не наблюдается. Уважающего себя еврея, конечно, напрасно убеждать в том, что чудес на свете не бывает. В лучшем случае получишь высокомерный ответ: «Это на вашем свете чудес не бывает! А на нашем все наоборот!..» И все-таки я, как ни стараюсь, не могу разглядеть в перспективе нашей жизни хоть какую-нибудь загадку, хотя бы легкую неясность, интрижку, неоднозначность. Все, по-моему, совершенно прозрачно. Кроме, разумеется, того, кто победит на выборах. Но разве от этого зависит наше будущее? Что изменится, так сказать, в расстановке сил? Ничего. Куда потекут веками оплакиваемые деньги налогоплательщиков? Туда же, куда и текли. Какая такая новая безопасность придет на смену старой? Да такая же - опасная...

Ясность - одна из форм полного тумана, как заметил когда-то незабвенный Максим Максимыч Штирлиц. Но туман - это всего лишь скопление водяных капелек или ледяных кристаллов в приземном слое. Причем совсем не обязательно, чтобы в этом скоплении скрывался норштейновский ежик, не говоря уже о неизвестном израильском политике с лица необщим выраженьем. Здравомыслящий человек этот туман видит насквозь и, увы, ничего интересного внутри не находит. Ни сучка, ни задоринки, ни повода для мало-мальски реальной надежды. Состязание за пост премьера, за места в парламентской синекуре - всего лишь игра, причем не из разряда самых увлекательных. Преферанс, по-моему, и сложнее, и насыщенней, и азартней. Тем более что здесь игроки не кусают друг друга за руки (пусть даже как львы) и не окрашивают лица соперников в контрастные тона. Просто в этой игре существует логика, которая выше игрока и повлиять на которую он не в состоянии.

Правда, можно взглянуть на вещи и по-другому. С точки зрения так называемой реальной политики, например. Но и в этом случае мы придем точно к такому же выводу: «Ничего плохого, кроме хорошего, с нами не произойдет» (М. Зощенко). Если допустить (а почему бы и не допустить?), что нашими «игроками» правит некая единая и неколебимая логика - будь то логика общественного и экономического развития или логика Провидения, - то тем более наш выбор ничего не решает.

К чему, собственно, я веду? Да к тому, что мы с вами находимся в ситуации, когда игра положительно не стоит свеч, а овчинка - выделки. Нужно ли в этом случае рвать на себе последнюю тельняшку, как это делает сегодня добрая половина населения страны, включая репатриантов? Имеет ли смысл выбирать между честным, умным, благородным, справедливым - с одной стороны, и лживым, бездарным, подлым и вероломным - с другой, если нет никакой уверенности в том, что, к примеру, ум - это не одно из качеств бездарности, а подлость и вероломство - не основные признаки чести и достоинства?

Ответ на эти вопросы я приберегу для личного пользования. Так как не уверен, что строгие читатели удовлетворятся моими выводами. Но напоследок все-таки должен заметить, что уровень адреналина в крови коренных израильтян традиционно выше, чем в крови истощенных авитаминозом репатриантов из «страны северной». Нам в этом смысле за ними не угнаться. И как новичок, пускающийся наперегонки с профессиональным пьяницей, рискует угореть во цвете лет, каждый из нас рискует преобразиться в тролля. В малопривлекательного сказочного персонажа с зудом в руках, с правом голоса, с чувством глубокого животного прилежания.

1999 г.